Брестская крепость изложение по русскому. Изложение: Оборона Брестской крепости

19.03.2022

Загружено с учебного портала

Черешня

Саженец был крохотный. Одарка несла его, будто худенького цыпленка, и чувствовала, как царапались корешки о ладони.

Саженец Одарке дал дед с такими словами: «Тебе, Одарка, сегодня исполняется семь лет. Посади эту черешню, пусть она растет с тобой, потому что человек должен сажать деревья, а не рубить их ».

Девочка сама копала ямку под саженец. Боязливо наступая ступней на ребро холодной лопаты, она долго ковыряла под окном землю и впервые в жизни узнала, как нелегка земляная работа.

Дедушка сидел на завалинке и наблюдал за внучкой. Когда ямка сделалась глубокой, он присел возле девочки, скрюченными пальцами бережно размял каждый комочек земли и взял саженец. На раздвоенном стволе устало обвисали листья, лишь один стоял заячьим настороженным ушком.

Дед бережно расстелил нити корешков в ямке и, держась одной рукою за тонюсенький стволик саженца, другою рукою разгребал и рыхлил землю, которую ловко кидала лопатой Одарка.

Девочка принесла в ведерке воды и осторожно вылила ее под черешню, едва видную из земли. Потом Одарка сидела рядом с дедом, смотрела на хиленький раздвоенный саженец и очень сомневалась в том, что из такой былиночки вырастет большое дерево.

Дедушка рассказал, что черешня у них считается святым деревом. Во всей округе существует древний обычай - не есть ягод черешни восемь лет, если умрет кто-то из родных. Еще маленький, посадил он мать этого саженца, и выросла она под небо, но сам он за всю жизнь так и не попробовал ни одной ягодки: вот какая твердая вера в их роду. Пусть же Одарка помнит и чтит старые обычаи. «А деревце это, - показал дед на росточек черешни, - пусть будет счастливее своей матери».

Солнце скатывалось за сады. Унялся шум на селе. К саженцу подлетела запоздалая пчелка, неуверенно опустилась на него, прощупала хоботком единственный, через силу бодрящийся листок и улетела в глубь сада, видимо, сообщить жителям своего улья, что появилось на свете новое деревце.

День за днем, год за годом росла черешня. Через восемь лет она выглянула из-под крыши и поймала вершинкой теплый ветер. Набухли на ветвях молодой черешни почки - брызнуло деревце душистыми каплями цветов. И тогда поспешили к черешне пчелы и шмели, перестали облетать ее птицы, и люди больше не обходили ее взглядом.

В конце мая на черешне робко высветилось несколько ягодок, которые начали наливаться соком. Ягоды как будто сами просили сорвать их и попробовать. Одарка потянулась к солнечным ягодам, сорвала одну и долго разглядывала ее, дивясь тому, что маленький росточек обратился в плодоносящее дерево. «Нельзя!» - Одаркина мать увидела на ладони девушки ягоду и швырнула ее на землю. В ту весну умер дед, который помогал маленькой Одарке сажать деревце.

Прошло много лет, но за всю жизнь Одарка так и не попробовала ягод черешни. У дерева высох один ствол, а второй с безнадежной настойчивостью все еще устремлялся в небо. Старая Одарка целыми днями сидела на завалинке и ждала, медленно впадая в дремоту, с войны внука.

Однажды Одарку тронули за плечо. Она нехотя открыла глаза и долго рассматривала человека, стоящего перед нею. Он о чем-то просил Одарку, показывая на черешню. «Сруби ее, горе наше сруби!» - прошептала сквозь слезы старушка.

Загружено с учебного портала http://megaresheba.ru/ все изложения для сдачи выпускного экзамена по русскому языку за 11 классов в РБ.

Черешню срубили, а ночью содрогалась хата бабушки Одарки от орудийных залпов. Утром сад опустел. Бойцы ушли вперед и увезли с собой орудие.

В селе сделалось тихо, а в хате бабушки Одарки посветлело. Она не сразу поняла отчего. Вышла в сад и догадалась: нет черешни, не закрывает она больше света. Старая Одарка стала собирать щепки и обломки дерева для печки. Неожиданно бабушкина рука нащупала маленький росточек возле корней срубленного дерева. Она хотела вырвать его и выбросить, но руки не послушались ее.

Долго стояла бабушка Одарка на коленях перед росточком, разминая комочки земли, и шептала чуть слышные слова, похожие на заклинание: «Пусть доля твоя будет счастливее, пусть будет счастливее». (598 слов)

По В.Астафьеву

Звуки органа

Последней военной осенью я стоял на посту возле пушек в небольшом разбитом польском городе. Это был первый иностранный город, который я видел в своей жизни. Он ничем не отличался от наших разрушенных городов. В нем так же пахло гарью и пылью. Между изуродованных домов по улицам, заваленным ломом, кружило листву, бумагу, сажу. Над городом мрачно стоял купол пожара. Он слабел, опускался к домам, проваливался в улицы и переулки, дробился на усталые кострища. Но раздавался глухой взрыв, и купол подбрасывало в темное небо, а все вокруг озарялось тяжелым багровым светом. Листья с деревьев срывало, кружило жаром вверху, и там они истлевали.

На горящие развалины то и дело обрушивался минометный налет, гудели в высоте самолеты, нервно вычерчивали линию фронта немецкие ракеты за городом.

Мне чудилось: я один в этом догорающем городе, ничего живого не осталось на земле. Такое ощущение иногда появляется ночью. Но особенно гнетущим оно становится при виде разрухи и смерти. Но я знал, я чувствовал, что неподалеку в пустой избе спят наши расчеты. Эта мысль немного успокаивала меня.

Днем мы заняли город, а уже к вечеру откуда-то, словно из-под земли, начали появляться люди. Они тащили узлы, чемоданы и тележки, у многих были на руках ребятишки. Люди плакали у развалин и вытаскивали что-то из пожарищ. Ночь укрыла бездомных людей с их горем и страданиями. И только пожары укрыть не могла.

Неожиданно в доме, стоявшем через улицу, раздались звуки органа. От этого дома при бомбежке отвалилась половина, обнажив стены с нарисованными на них сухощекими святыми, глядящими сквозь копоть скорбными голубыми глазами. Ночью отсветы пожаров выхватывали их печальные лики с поврежденными головами на длинных шеях, и казалось, что святые тоже слушали эту музыку, но понимали ее по-своему, не по-земному.

Печальные и торжественные звуки напомнили мне далекое, почти забытое детство. Я сидел на лафете пушки и покачивал головой, слушая среди войны одинокий орган. Когда-то, после того как я слушал скрипку, мне хотелось умереть от непонятной печали и восторга. Глупый был, еще совсем маленький. На войне я так много увидел смертей, что теперь не было для меня более ненавистного, проклятого слова, чем «смерть».

Да, музыка была та же, и горло мое сдавило, стиснуло. Но на этот раз нет слез, нет детского восторга и чистой, детской жалости. Музыка разворачивала мою душу, как огонь войны разворачивал дома, обнажая то святых на стене, то кровать, то качалку, то рояль, то убогую каморку. Все обнажилось, со всего сорваны одежды, все подвергнуто унижению и осмеянию!

Оттого, вероятно, старая музыка не плакала, не жаловалась, а как будто повернулась ко мне иной стороной, звуча древним боевым кличем. Музыка звала куда-то, заставляла что-то делать, чтобы потухли эти пожары, чтобы люди не жались к горящим развалинам, чтобы зашли они под крышу в свой дом, зашли к близким и любимым, чтобы небо, вечное наше небо не разрывалось взрывами.

Музыка торжественно гремела над городом, глушила разрывы снарядов, гул самолетов, треск и шорох горящих деревьев. Музыка властвовала над оцепеневшими развалинами, та самая музыка, которую хранит в сердце человек, давно покинувший свою родину и тоскующий в разлуке с нею. (493 слова)

По В. Астафьеву

Брестская крепость

Предрассветная тишина... Вдруг слышатся взрывы и оглушительный грохот. Вокруг горят и рушатся здания, то тут, то там вскидываются черные столбы взрывов, и среди них бегут, мечутся испуганные полураздетые люди, падают убитые, стонут раненые, плачут женщины и кричат дети.

Так проснулись 22 июня 1941 года люди, жившие тогда в Брестской крепости. Их разбудила война.

Город Брест находится около западной границы нашей страны. Рядом с ним, на берегу речки Буг, стоит старая крепость. Перед войной в казармах и домах Брестской крепости жили красноармейцы и командиры, многие с женами и детьми.

На другом берегу Буга стояли наготове армии Гитлера. Ночами они перебрасывали к границе все новые войска, в густых прибрежных зарослях маскировали пушки, нацеленные на крепость. В воскресенье 22 июня, в 4 часа утра, когда только начало светать, эти пушки открыли огонь и над крепостью закружили немецкие самолеты, засыпая ее бомбами. Застигнутые врасплох, еще не успевшие проснуться, люди погибали под развалинами зданий, падали под огнем врага. Сотни воинов, женщин и детей погибли в Брестской крепости в то страшное первое утро войны.

Фашисты думали, что этот неожиданный удар принесет им легкую победу и они быстро захватят крепость. Но когда гитлеровские солдаты ворвались во двор крепости, их встретил огонь пулеметов и винтовок. Атака была отбита.

Воины, оставшиеся в живых, взялись за оружие. Ими командовали майор Петр Гаврилов, капитан Иван Зубачев и полковой комиссар Ефим Фомин.

Начались тяжелые, долгие бои. Фашисты, окружившие крепость, обстреливали ее со всех сторон. Несколько раз они проводили неудачные попытки взять крепость штурмом. Лежали в развалинах склады боеприпасов и продовольствия, нашим воинам не хватало патронов, нечего было есть. Не было даже воды, потому что водопровод не работал. А когда люди пытались подползти к реке, их встречал огонь немецких пулеметов. Фашисты день и ночь обстреливали берег, надеясь, что жажда заставит осажденных прекратить сопротивление.

Защитники крепости изнемогали от жажды и голода. Они добывали оружие в рукопашных схватках и продолжали сражаться, отвечая огнем и атаками на требование врагов сдаться в плен. Над крепостными воротами они повесили полотнище, на котором было кровью написано: «Все умрем, но из крепости не уйдем!»

Почти месяц шла эта борьба. Брест остался за сотни километров в тылу врага. Советские войска отступили на восток, а в крепости по-прежнему дрались с фашистами ее защитники. Почти все они погибли в боях, и лишь немногие воины, израненные и окончательно обессилевшие от голода, попали в плен.

Только после окончания войны стало известно, что некоторые из защитников Брестской крепости остались в живых и вернулись из плена на Родину. Они рассказали подробности этой героической борьбы и сохранили для потомков имена героев.

Оборона Брестской крепости вошла в историю Великой Отечественной войны как одна из самых героических ее страниц.

После войны в крепости был создан музей и построен величественный памятник. Многие защитники крепости посмертно награждены орденами и медалями. Восьмого мая 1965 года Брестской крепости было присвоено почетное звание «Крепость-герой». (461 слово)

По энциклопедии «Что такое? Кто такой?»

Я искал камешки на диком пляже. Накануне штормило, и волны с шипением переползали весь пляж и добирались до белых стен приморского санатория. Сегодня море стихло, ушло в свои пределы, обнажив широкую полосу песка, отделенную от берега валиком гальки. Этот песок был усеян зелено-голубыми камнями, гладкими прозрачными стекляшками, похожими на леденцы, и водорослями, издававшими йодистый запах.

Я знал, что большая волна выносит на берег ценные камешки, и терпеливо обследовал песчаную отмель.

- Ты чего на моей одежде расселся? - раздался тоненький голосок.

Я поднял глаза. Надо мной стояла худая девчонка с тонкими руками и ногами. Длинные мокрые волосы облепили лицо. Вода сверкала на ее бледном, почти не тронутом загаром теле.

Девочка нагнулась, вытащила из-под меня полосатое платье, на которое я сел по неосторожности. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, я решил показать девочке свою коллекцию камешков.

- За сегодня собрал?

- Да ты что? За все время!

- А я тоже собираю...

Что?

- Эхо... У меня уже много собрано. Есть даже трехголосое.

Ладно врать-то!

- Хочешь, покажу? Только придется далеко идти и на гору подыматься. Тебя пустят?

Пустят!

- Так завтра с утра и пойдем.

Утро было солнечное, безветренное, но прохладное. Море после шторма все еще дышало холодом и не давало солнцу накалить воздух. Когда же на солнце наплывало тощее облачко, снимая с дорожек, белых стен домов и черепичных крыш слепящий блеск, простор угрюмел, а холодный ветер с моря усиливался.

Тропинка, ведущая на Большое седло, вначале петляла среди невысоких холмов, затем прямо пошла вверх сквозь густой ореховый лес. Ее прорезал неглубокий, усеянный камнями желоб. Это было русло одного из тех бурных ручьев, что низвергаются после дождя, рокоча и звеня на всю округу, но иссякают быстрее, чем высохнут дождевые капли на листьях орешника.

Постепенно тропинка превратилась в каменистую дорогу, бело сверкающую мелким песком, похожим на сахарную пудру, и вывела нас на уступ. Вдалеке я увидел серую скалу.

- Чертов палец! - на ходу крикнула Витька.

По мере того как мы подходили, скала вздымалась выше и выше. Когда же мы ступили в ее прохладную тень, она стала чудовищно громадной. Это был уже не Чертов палец, а Чертова башня, угрюмо мрачнеющая, загадочная, неприступная.

Словно отвечая на мои мысли, Витька сказала:

Знаешь, сколько людей хотели на него взобраться? Ни у кого не вышло. Одни насмерть разбились, другие поломали руки и ноги. А один француз залез. Как-то сумел, а назад спуститься не смог, так и погиб на скале. А все-таки он молодец!

Мы подошли к Чертову пальцу вплотную, и Витька, понизив голос, сказала:

- Вот тут прячется эхо.

Она сделала несколько шагов назад и негромко произнесла мое имя.

Сережа! - повторил мне в самое ухо насмешливо-вкрадчивый голос.

Я вздрогнул и невольно шагнул прочь от скалы, и тут со стороны моря мне навстречу звонко плеснуло:

Сережа!

Я замер, и где-то внизу простонало:

Сережа!

- Вот черт! - сдавленным голосом произнес я.

- Вот черт! - прошелестело над ухом.

- Черт! - дохнуло с моря.

- Вот черт! - отозвалось в выси.

В каждом из этих незримых пересмешников чувствовался стойкий и жутковатый характер: шептун был злобно-вкрадчивым тихоней; морской голос принадлежал холодному весельчаку; в выси скрывался лицемерный нытик.

Я кричал, говорил, шептал еще много всяких слов. У эха был острейший слух. Некоторые слова я произносил так тихо, что сам едва слышал их, но они неизменно находили отклик. Я уже не испытывал ужаса, но всякий раз, когда невидимый шептал мне на ухо, у меня холодел позвоночник, а от рыдающего голоса сжималось сердце.

До свидания! - сказала Витька и пошла прочь от Чертова пальца.

Я устремился за ней. Но шепот настиг меня: прошелестели ядовито-вкрадчивые слова прощания, хохотнула морская даль, голос вверху застонал:

- До свидания! (574 слова)

По Ю. Нагибину

https://wowavostok.livejournal.com/2018/06/16/
Оригинал взят у ss69100 в Брестская крепость - замалчиваемый подвиг

В 1965 году состоялось награждение Брестской крепости почётным званием «Крепость-герой». Сегодня в памятную годовщину мы посвящаем статью подвигу защитников Брестской крепости. Казалось бы, о Брестской крепости написано множество книг и статей, однако и сегодня о реальных причинах трагедии начала Великой Отечественной войны власти предпочитают молчать.

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О ПРИСВОЕНИИ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ ПОЧЕТНОГО ЗВАНИЯ «КРЕПОСТЬ-ГЕРОЙ»

Отражая вероломное и внезапное нападение гитлеровских захватчиков на Советский Союз, защитники Брестской крепости в исключительно тяжелых условиях проявили в борьбе с немецко-фашистскими агрессорами выдающуюся воинскую доблесть, массовый героизм и мужество, ставшие символом беспримерной стойкости советского народа.

Отмечая исключительные заслуги защитников Брестской крепости перед Родиной и в ознаменование 20-летия победы советского народа в период Великой Отечественной войне 1941- 1945 гг., присвоить Брестской крепости почетное звание «Крепость-Герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Москва, Кремль.
8 мая 1965 г.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
А. МИКОЯН
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
М. ГЕОРГАДЗЕ

Хронология событий произошедших в Брестской крепости хорошо известна и мы не ставим своей целью изложений этих событий - о которых можно прочитать в интернете, мы лишь хотим акцентировать внимание на том, что привело к этим событиям.

«22 июня. Правда генералиссимуса» (Москва, «Вече», 2005 г.) - так называется книга А.Б. Мартиросяна, в которой даётся наиболее адекватное из опубликованного к настоящему времени объяснение причин военной катастрофы СССР лета 1941 г.

В рецензии издательства, сопровождающей выходные данные этой книги, сообщается: “Впервые тщательно исследован выявленный факт негласной подмены высшим военным командованием СССР официального плана обороны страны на поразительно схожий с «Планом поражения СССР в войне с Германией» (маршала Тухачевского) «безграмотный сценарий вступления в войну, основывавшийся на преступной идее немедленного встречно-лобового контрблицкрига при статическом фронте «узкой лентой».

В этой рецензии изложена ясно и предельно кратко вина руководства Наркомата обороны СССР (его возглавлял С.К. Тимошенко, ныне памятный большей частью только историкам) и Генштаба (его возглавлял Г.К. Жуков, ныне возведённый для толпы в ранг «маршала победы»), которые негласно, во многом на основе отдаваемых ими устных директив и договорённостей со «своими людьми» в округах, подменили официальный план отражения агрессии со стороны Германии своей отсебятиной в духе измышлизмов М.Н. Тухачевского - креатуры Л.Д. Троцкого.

В основу официального плана были положены идеи Б.М. Шапошникова о прикрытии линии границы относительно небольшими силами, сосредоточенными на ней непосредственно, и о развёртывании главных сил в эшелонированных боевых порядка на некотором удалении от линии границы, что исключало как возможность их разгрома одним массированным внезапным ударом, так и возможность прорыва довольно широкой полосы фронта и быстрого выхода агрессора «на оперативный простор» в незащищённые тылы.

Хотя де-юре план на основе идей Б.М. Шапошникова продолжал действовать до 22 июня 1941 г. включительно, фактически же в жизнь проводился иной план, в соответствии с которым в угрожаемый период под разными предлогами войска приграничных округов массово переводились с их мест дислокации поближе к государственной границе для действий по плану ответного незамедлительного «блицкрига».

Этот план якобы предусматривал разгром группировок агрессора во встречном бою «в чистом поле» и на рубежах развёртывания главных сил агрессора, а не на заранее подготовленных рубежах обороны с последующим переходом в контрнаступление после разгрома группировок агрессора.

Вследствие того, что официальный план подготовки к отражению агрессии саботировался, а в жизнь был проведён мафиозно-корпоративный план якобы подготовки к ответно-встречному «блицкригу», развёрнутые в непосредственной близости от государственной границы группировки Рабоче-крестьянской Красной армии были поставлены под бой и разгромлены массированными ударами вермахта в первые же часы войны, а советский фронт в целом стал дезорганизованным и неуправляемым на последующие несколько недель.

Это и повлекло за собой военно-стратегическую катастрофу СССР лета 1941 г. Скептик может возразить, что подмена одного плана другим не могла быть осуществлена без соответствующего документального обеспечения мероприятий по мафиозно-корпоративному плану, альтернативному официальному.

Однако если даже фактически проводимый в жизнь план не был официально утверждён, это не значит, что в Наркомате обороны и Генштабе не были разработаны разного рода альтернативные официальному плану варианты, которые существовали в ранге «черновиков» и «рабочих материалов».

Такого рода документы в системе секретного делопроизводства в ходе работы штабов, НИИ, КБ и т.п. организаций производятся в изобилии, но поскольку они не являются ни официальными, ни отчётными документами, то в большинстве своём уничтожаются, когда в них проходит надобность. И от них остаются только записи в реестрах учёта секретной документации и актах об их уничтожении, практически ничего не говорящие об их содержании.

Поэтому в системе делопроизводства Генштаба один из таких как бы альтернативных вариантов по отношению к официальному плану мог быть разработан легально и мог стать фактически реализуемым планом, а потом был уничтожен как некий «рабочий материал». Кроме того, скептику следует знать, что примерно 40 годами позже ввод советских войск в Афганистан был начат на основе решения руководства СССР и при этом в Генштабе не были предварительно разработаны соответствующие оперативные документы.

Операция проводилась как импровизация и соответствующие распоряжения отдавались в темпе развития ситуации, на основе докладов об обстановке. Конечно, ввод войск в Афганистан в конце 1979 г. - масштаб «не тот», поскольку он затронул только часть войск одного из военных округов СССР, а весной - летом 1941 г. в подготовку к войне были вовлечены все военные округа страны и, в особенности, расположенные вдоль западной границы.

Однако это не тот случай, когда масштабный эффект сказывается: в 1941 г. во всех приграничных военных округах на основе идентичных указаний Наркомата обороны и Генштаба проводились идентичные по своему характеру действия.

А вот что касается мобилизационных планов государства, то они могли быть общей составляющей и для официального плана на основе идей Б.М. Шапошникова, и для мафиозно-корпоративного плана на основе измышлизмов М.Н. Тухачевского. При этом «настучать» И.В. Сталину об уклонении Генштаба и Наркомата обороны от официального плана было по существу некому:

Во-первых, оба плана (официальный - саботируемый и неофициальный - проводимый в жизнь на основе мафиозно-корпоративных принципов) в целом знали только высшие военные руководители в Москве, непосредственно причастные к каждому из планов, а в военных округах до командиров частей и прочих должностных лиц официальные и неофициальные планы были доведены только «в части, касающейся» каждого из них, и потому в большинстве своём они были не способны соотнести один план с другим и разграничить практически осуществляемые мероприятия, соответствующие каждому из планов.

Во-вторых, поведение командования округов было обусловлено не только должностной дисциплиной, но и их личными отношениями с представителями вышестоящего командования в Москве. Иными словами, на ключевых должностях стояли скованные некой круговой порукой «свои люди», хотя и утверждённые в должностях И.В. Сталиным и руководством страны в целом.

В-третьих, если кто-то на местах и догадывался, что что-то делается в ущерб обороноспособности страны, то по своему должностному положению знать он мог только частности, а не всю картину в целом.

В-четвёртых, 3 февраля 1941 г. особые отделы Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР в частях вооружённых сил были ликвидированы, а их функции были переданы Третьим управлениям наркоматов обороны и ВМФ (это решение говорит о том, что И.В. Сталин скорее был излишне доверчив, нежели маниакально подозрителен; либо же - не настолько властен, как об этом думает большинство).

Т.е. вследствие третьего и четвёртого свести все отклонения от официального плана воедино, выявить и обличить саботаж и вредительство в Наркомате обороны и в Генштабе было некому. А вследствие четвёртого доложить о том, что С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков саботируют официальный план подготовки страны к отражению агрессии и проводят в жизнь какую-то отсебятину, можно было только по существу самим же С.К. Тимошенко и Г.К. Жукову со всеми вытекающими из этого факта последствиями для доложившего.
Расследование А.П. Покровского
А.Б. Мартиросян сообщает, что после завершения войны был начат опрос лиц командного состава западных военных округов (по состоянию на 22 июня 1941) на тему, какие и от кого указания они получали непосредственно перед началом войны и сразу же после её начала.

Т.е. хотя в ходе войны Сталин принял позицию С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова о возложении всей полноты ответственности за катастрофу лета 1941 г. на генерала Д.Г. Павлова и счёл за благо «не менять коней на переправе», организовав Ставку, через которую он лично вёл управление войной помимо Генштаба и Наркомата обороны, возможно делясь только с Б.М.Шапошниковым (пока тот был в силах), а всех прочих не посвящая в своё видение матрицы возможностей и течения матрично-эгрегориальных процессов.

Тем не менее, после войны И.В. Сталин вернулся к теме ответственности за 22 июня 1941 и принятию мер во избежание повторения чего-либо аналогичного в будущем.

Вёл расследование начальник военно-научного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерал-полковник А. П. Покровский.

Александр Петрович Покровский (1898 – 1979), родился 21.10.1898 года в Тамбове. В 17-летнем возрасте был призван в Русскую армию, окончил школу прапорщиков, служил в запасных частях и в Новокиевском пехотном полку на Западном фронте. В 1918 году вступил в Красную армию. В годы Гражданской войны командовал ротой, батальоном и полком.

В 1926 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1932-м – оперативный факультет этой академии, а в 1939-м – Академию Генштаба РККА. В перерывах между учебой служил в штабах дивизий и военных округов. В 1935 году возглавил штаб 5-го стрелкового корпуса, в 1938 г. стал заместителем начальника штаба Московского ВО, с октября 1940 года – адъютант, затем генерал-адъютант заместителя наркома обороны СССР маршала Буденного.

В Великую Отечественную войну: начальник штаба главного командования Юго-Западного направления (при Буденном: 10 июля - сентябрь 1941 года)). После снятия Буденного и прихода туда Тимошенко его назначили на Северо-Западный фронт начальником штаба 60-й (с дек. 1941 – 3-й ударной) армии (октябрь-декабрь 1941 г), которой командовал Пуркаев.

А оттуда он был переведен в штаб Западного фронта, на котором (впоследствии - на Третьем Белорусском), работал всю войну. Сначала в роли начальника оперативного управления, потом некоторое время в должности начальника штаба 33-й армии, а затем снова в оперативном управлении и заместителем начальника штаба фронта у Соколовского.

А затем (после снятия Конева, когда Соколовский стал командующим фронтом), он стал начальником штаба фронта и на этой должности уже оставался с зимы 43-го года до конца войны.

После войны начальник штаба военного округа, с 1946 года начальник Главного военно-научного управления – помощник начальника Генерального штаба, в 1946 – 1961 заместитель начальника Генштаба.

Это проявление И.В. Сталиным интереса к тому, что на самом деле происходило в 1941 г. в предвоенный период и в начальный период Великой Отечественной войны, могло стать одной из причин, по которым бюрократия (включая военщину) ликвидировала И.В. Сталина и Л.П. Берию, хотя начатое расследование алгоритмики катастрофы 1941 г. не было единственной причиной их ликвидации.

Послевоенные слова и намёк И.В. Сталина о том, что принцип «победителей не судят» может знать исключения, - напугал и активизировал многих, у кого «рыльце было в пушку».

До сих пор материалы комиссии А.П. Покровского не опубликованы.

Решающую роль сыграл всё-таки не личностный фактор: в одном месте своей книги А.Б. Мартиросян пишет, что трагедия лета 1941 г. была запрограммирована предысторией. А.Б. Мартиросян указывает на это подчас весьма многословно, и повторяясь.

Но если изложить описываемое им своими словами, соотносясь с фактологией той эпохи, то получается такая картина. Всё высшее военное образование (академическое) в 1920-е годы было узурпировано троцкистами и такое положение сохранялось вплоть до краха СССР в 1991 г.

Они со своей идеей мировой революцией и революционной войны как средства экспорта революции были сторонниками того, что впоследствии получило название «блицкриг» и было реализовано Гитлером неоднократно на протяжении периода времени с 1 сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. включительно.

Этими идеями «блицкрига» они компостировали мозги слушателям военных академий. А некоторые из слушателей академий, становясь преподавателями в военных училищах, компостировали мозги этими же идеями своим курсантам - будущим командирам уровня от взвода и выше.

Проблематика нейтрализации агрессии в форме блицкрига в отношении своей страны и её вооружённых сил ими не прорабатывалась и в учебные курсы не допускалась как якобы не имеющая актуальности для СССР в тот период, пока они были у власти, поскольку они намеревались нападать первыми, неся «мировую революцию»; а после того, как троцкистов начали «прижимать», с начала 1930-х гг. и тем более после разгрома заговора М.Н. Тухачевского и К° в конце 1930-х гг, - для них разрешение этой проблематики было не только не актуальным, но стало враждебным по отношению к их заговорщической политике, поскольку возможное поражение РККА в ходе блицкрига, осуществляемого против СССР, для них было предпосылкой к государственному перевороту и приходу к власти.

Вследствие этого более глубоко законспирированные и не ликвидированные в 1937 г. слои военного заговора целенаправленно готовили военное поражение СССР в войне с Германией: и для начала - им было необходимо обеспечить неспособность РККА противостоять первому удару блицкрига. Поэтому рассмотрение по существу проблематики отражения агрессии в форме блицкрига подменялось пустословием в духе концепции ответно-встречного блицкрига, пропагандируемой М.Н. Тухачевским, его сподвижниками и последователями.

Анализ разного рода «странностей» в ходе боевых действий на советско-германских фронтах показывает, что саботаж ведения войны и вредительство некоторой части штабистов и высшего командного состава прекратился только после Сталинграда и Курской битвы, когда стало ясно, что победа СССР и разгром Германии - вопрос времени, вне зависимости от количества жертв с обеих сторон.

Кроме того, система обучения в военных училищах и академиях РККА была построена на принципах кодирующей педагогики и носила преимущественно текстуально-книжный, а не практический характер (хотя бы в учебно-игровых формах), вследствие чего массово производила зомби с базовым и высшим военным образованием на основе идей блицкрига и актуализации иллюзии якобы реальной возможности подавить агрессию в форме блицкрига своим ответно-встречным блицкригом.

Напичканные таким бредом зомби в чинах от полковников до генералов составляли большинство высшего командного состава РККА в предвоенный период. И эта военно-мировоззренческая среда была хорошим средством маскировки продолжавших действовать структур троцкистского заговора, поскольку и участники заговора, и их не посвящённое окружение были носителями одного и того же ложно-фальшивого миропонимания.

Так и посвящённые, и не посвящённые действовали единообразно в русле одного и того же безальтернативного на тот период исторического времени алгоритма развития ситуации. Исключениями были люди, думающие самостоятельно, - как в высшем звене комсостава, так и в среднем и низшем. Но они составляли меньшинство, которое «погоду не делало». В высшем комсоставе это были С.М. Будённый, К.Е. Ворошилов, Б.М. Шапошников и некоторые другие, кого мы не знаем.

Однако, поскольку не они формировали миропонимание в целом и понимание характера войны в среде командного состава 1920-е - 1930-е гг. и непосредственно в предвоенный период, то в начальный период войны они оказались без социальной базы в войсках, вследствие чего, опираясь на напичканных тухачевцами всяким вздором зомби, они не могли реализовать свои адекватные жизни и ходу войны идеи, поскольку психика выкормленных тухачевцами была напичкана военной алгоритмикой, не совместимой с адекватными той войне идеями.

Кроме того, летом 1941 г. изрядная доля личного состава была деморализована и стремилась сдаться в плен в надежде отсидеться в немецких концлагерях, как это с успехом сделали родители многих из них в войну 1914 - 1918 гг.

«Замалчивание» - это справедливое слово применительно к хрущевским временам и современности.

Это не значит, что со времен Хрущева и до сегодняшних дней никто не говорит о подвиге защитников Брестской крепости. Тем не менее ни Россией, ни Беларусью не поднимаются реальные причины вынудившие к обороне Крепости - о подмене стратегии планомерного отхода в укрепрайоны троцкистской стратегией блицкрига, о воспитании соответствующих кадров троцкистами в армии.

Молчат о тех, кто загнал 4 дивизии на участок в 20 кв. километров на расстоянии в несколько сот метров от границы. Никто и не планировал защищать, оборонять эту самую цитадель. Само предназначение крепости - не пускать противника вовнутрь делает ее и мышеловкой для гарнизона. Выйти из крепости также трудно, как и противнику попасть в нее.

Гарнизон города Бреста к началу войны состоял из трех стрелковых дивизий и одной танковой, это не считая частей войск НКВД.

Примерная численность личного состава – 30-35 тыс. человек. В самой же крепости располагалось: 125-й стрелковый полк без 1-го батальона и саперной роты, 84-й стрелковый полк без 2-х батальонов, 333-й стрелковый полк без 1-го батальона и стрелковой роты, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-ой отдельный дивизион ПТО, 131 артиллерийский полк, штабная батарея, 31-й автомобильный батальон, 37-й отдельный батальон связи и ряд других соединений 6-й стрелковой дивизии; 455-й стрелковый полк без 1-го батальона и саперной роты (один батальон был в форту в 4 км. северо-западнее Бреста), 44-й стрелковый полк без 2-х батальонов (находились в форте в 2 км. южнее крепости) 158-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 42-й дивизии.

Помимо этого в крепости размещался штаб 33 окружного инженерного полка, окружного военного госпиталя на острове Госпитальном, пограничная застава и отдельный 132 батальон НКВД. Всего в крепости оказалось около 9000 военнослужащих.

Естественно, что задачи защищать крепость войска не имели, их задача была занять укреплённые рубежи обороны (как и всех остальных войск Западного фронта) и не допустить прорыва немцев по шоссе к Минску, три стрелковые и одна танковые дивизии могли оборонять участок фронта в 30-40 километров. Защищать Брестскую крепость, использовавшуюся как зимние квартиры, войска стали потому, что не смогли покинуть цитадель.

Вопрос: кто виноват в том, что такая масса войск была скучена в замкнутом пространстве крепости? Ответ: командующий войсками Западного Особого военного округа генерал армии Д.Г. Павлов. Нельзя сказать, что никто не понимал всей опасности, нависшей над гарнизоном Бреста.

Из воспоминаний генерала Сандалова, бывшего начальника штаба 4-ой армии:

«Ведь на оборону самой крепости по окружному плану предназначался лишь один стрелковый батальон с артдивизионом. Остальной гарнизон должен был быстро покинуть крепость и занять подготовляемые позиции вдоль границы в полосе армии. Но пропускная способность крепостных ворот была слишком мала. Чтобы вывести из крепости находившиеся там войска и учреждения, требовалось по меньшей мере три часа…Разумеется, такое размещение корпуса надо считать временным, вызванным нехваткой жилого фонда. С постройкой казарм этот вопрос пересмотрим…

Павлову, вероятно, удалось убедить начальника Генерального штаба. Через несколько дней к нам поступило официальное письменное распоряжение, подтверждавшее все то, что Павлов высказал устно. Единственной «уступкой» нам было разрешение ставить за пределами Брестской крепости один стрелковый полк 42-й дивизии и разместить его в районе Жабинки.

Ну что ж, - тяжело вздохнул Федор Иванович Шлыков, - теперь у нас в армии не стало ни второго эшелона, ни резервов. Больше нам незачем ездить к востоку от Кобрина: там ничего нашего не осталось…

Весной 1941 года Брестский гарнизон пополнился новой стрелковой дивизией. Да находившаяся там раньше танковая бригада, развернувшись в танковую дивизию, увеличилась численно в четыре раза. Словом, в Бресте скопилось огромное количество войск. И окружной госпиталь по-прежнему оставался в крепости.

Для размещения личного состава пришлось приспособить часть складских помещений и даже восстановить некоторые форты крепости, взорванные в 1915 году. В нижних этажах казарм устраивались четырехъярусные нары.
…
В ночь на 14 июня я поднимал по боевой тревоге 6-ю стрелковую дивизию. Днем раньше такую же тревогу провел в 42-й стрелковой дивизии командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор В. С. Попов. Подводя итоги этих двух тревог, мы единодушно выразили пожелание о выводе 42-й стрелковой дивизии в район Жабинки и об устройстве в стенах крепости двух - трех запасных выходов.

Позже, когда наше предложение было отвергнуто командующим округом, генерал Попов высказался за вывод 42-й дивизии в лагерь на территорию Брестского артиллерийского полигона, но руководство округа воспрепятствовало и этому».

Генерала Павлова, командующего 4-й армией Коробкова и других расстреляли в июле 1941 года, а после прихода к власти Н.С. Хрущева реабилитировали за отсутствием в их действиях состава преступления. Любопытно, что одним из пунктов обвинения и была гибель гарнизона Брестской крепости, более того, сам Павлов признавал свою вину:

Из протокола

«1. Подсудимый Павлов. Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя в участии в антисоветском военном заговоре не признаю. Участником антисоветской заговорщической организации я никогда не был.

Я признаю себя виновным в том, что не успел проверить выполнение командующим 4-й армией Коробковым моего приказа об эвакуации войск из Бреста. Еще в начале июня месяца я отдал приказ о выводе частей из Бреста в лагеря. Коробков же моего приказа не выполнил, в результате чего три дивизии при выходе из города были разгромлены противником.»

Вот как, получается, что приказ покинуть крепость был отдан еще в начале июня, что и не удивительно, т.к. меры по приведению войск в боевую готовность начали приниматься именно в начале июня 1941 года.

Удивительно другое. Генерал Коробков отрицает то, что вообще получал подобный приказ, это похоже на правду, (см. воспоминания Сандалова.)

«Подсудимый Коробков. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел.

Подсудимый Павлов. В июне месяце по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста в лагеря.

Подсудимый Коробков. Я об этом не знал. Значит, Попова надо привлекать к уголовной ответственности за то, что он не выполнил приказа командующего.»

Вывод:

Таким образом, до сих пор не определены конкретные виновные лица, как по Брестской крепости, так и в масштабах всего Западного фронта. Материалы расследования А.П. Покровского остаются неопубликованными, поскольку троцкисты по-прежнему у власти. Также не вскрыт и корень проблемы. Троцкизм публично не описан как явление официальной психологией.

В системе образования историки не дают представление о психологии троцкизма, которая привела к огромным человеческим потерям в начале войны и в общем на протяжении всей истории России.

Простые люди делали все, что могли в условиях мировоззренческой несостоятельности командиров-троцкистов, откровенного предательства части из них. Защита Брестской крепости остается беспримерным подвигом в глазах благодарных потомков в тяжелейших условиях наступления фашистского агрессора и предательства троцкистской верхушки.

Молодёжная аналитическая группа

22 июня. Начало войны…С годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты.Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре утра, за пятнадцать минут до начала войны. Сотни самолётов с зажжёнными бортовыми огнями стремительно пересекали границу. А в это время в Брестской крепости у чьей-то кровати мирно двигались стрелки будильника.Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только позднее из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе».Считанное число людей осталось в живых из тех, кто был участником или свидетелем героической драмы. По их рассказам, по найденным в развалинах останкам, оружию и документам прояснилась после войны картина многодневной схватки на берегах Буга и Мухавца.Мы можем представить сейчас место, где на резиновых лодках после артиллерийской бомбёжки переправились немцы. Они ворвались в ворота цитадели. Сразу же захватили ставший теперь руинами клуб. Отсюда удобно было держать под обстрелом двор цитадели. Отсюда гитлеровцы вели по радио управление артиллерийским огнём. И казалось, к половине дня, как намечалось планами, крепость падёт. Но после первых минут замешательства крепость вдруг ощетинилась огнём и штыковыми ударами.И всё пошло не так, как наступавшие предполагали. Пришлось отказаться от лобовой атаки и начать осаду. Фронт ушёл далеко на восток, а тут, возле самой границы, били тяжёлые, полуметрового калибра пушки. Самолёты бросали двухтонные бомбы, в перерывах между бомбёжками вкрадчивый голос из репродуктора уговаривал сдаться. Но как только всё утихало и поднимались немецкие автоматчики, крепость давала бой. Силы были неравными. Против самолётов, против танков и тяжёлых орудий у осаждённых были только винтовки и пулемёты. Кое-где не хватало даже винтовок.Люди не знали, как складывается ход войны. Окружённые со всех сторон, первые два дня они ждали помощи. Радисты беспрерывно посылали в эфир позывные, пока не кончилось питание в батареях. Было несколько попыток прорваться. Возвращались, оставляя убитых товарищей. Но и немцы несли большие потери. Эта «крупная остановка» на фоне победного наступления по всем фронтам их раздражала. И с каждым днём всё тяжелее становились удары снарядов и бомб.Всё меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были женщины и дети, тут же умирали раненые. Кончились патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть её было нельзя. Смельчаки, ночью рискнувшие ползти к берегу с котелками, погибали от пуль. Из-за гари, пыли было трудно дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обречённая крепость открывала огонь. В десятки раз превосходящие силы немцев расчленили оборонявшихся, но не могли их сломить. К бойницам и амбразурам фашисты подвели огнемёты. Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал чёрными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась.До двадцатых чисел июля в крепости не стихали взрывы гранат и выстрелы. Кое-где огонь вели уже одиночки, оставлявшие для себя последний патрон. На стенах спустя три года мы прочитали последние слова, обращённые к нам: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!».Никакой памятник не может сообщить человеку большего волнения, чем изуродованные взрывами, изъеденные пулями и осколками, опаленные красные кирпичи крепости. Стена цитадели местами исчезла, местами проломлена. Приходящему сюда покажут, где было зарыто знамя полка, где у стены был расстрелян немцами комиссар Фомин, покажут похожий на огромную подкову героический Восточный фронт, которым командовал человек удивительной воли и мужества - Герой Советского Союза майор Пётр Гаврилов.В крепости каждый год бывают на экскурсии сотни тысяч людей, проводятся слёты и встречи. Мы должны хорошо понять, как велика цена этих красных развалин.

ТЕКСТ С ДОСРОЧНОГО 2018

Брестская крепость 22 июня… Двадцать девять лет назад началась война… С годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты. Заговорите о нашествии Наполеона – и сразу вспомнятся Бородино, пожар Москвы, Смоленская дорога. От последней войны не забудутся сражение под Москвой, Сталинград, Севастополь, ленинградская блокада, Курская дуга, Берлин. И это – 22-е число в июне… Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре часа. За пятнадцать минут до этого немецким репортером сделана фотография: офицеры штаба Гудериана в ожидательных позах возле границы. Светает. Пятнадцать минут до начала войны… Гудериан вспоминал потом: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов…» Первую минуту нашествия видели не спавшие пограничники. Из них мало кто уцелел. Уцелевшие рассказали: «Впереди, за пограничной чертой, на западном крае чуть светлевшего неба, среди звезд, вдруг появились красные и зеленые огоньки. Они усеяли собой весь горизонт. С их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов. Сотни самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно пересекли границу». А в это время в Брестской крепости у чьей-то кровати мирно двигались стрелки будильника… Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только случайно во время войны из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские и Брест-Литовские боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе». И более позднее свидетельство немецкого генерала: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу». Заметим, речь идет не о Сталинграде, не о Курской дуге и Севастополе. Речь идет о самой первой минуте, о первых неделях войны… На снимках Брестской крепости мы видим обычно лишь малую центральную часть ее. Мысленно надо продолжить и замкнуть кольцом двухэтажный кирпичный пояс казарм. Разрушенная церковь-клуб стоит в центре почти двухкилометрового кольца цитадели. Сегодня кольцо во многих местах разорвано. До сорок первого года оно было сплошным, с тремя воротами. Крепость окружена водой двух сливающихся в этом месте рек: Западного Буга и Мухавца. На двух островах, прилежащих к острову-цитадели, – продолжение крепости: валы, мощные укрепления, обводные каналы. Когда-то здесь стоял город Брест. Его перенесли в сторону и на этом очень выгодном для обороны месте поставили крепость. Прошло сто тридцать лет со дня окончания громадного по тем временам строительства. Крепость со множеством укреплений, валов, казематов и подземных каменных сооружений была неприступной, пока существовали гладкоствольные пушки. Постепенно крепость теряла неуязвимость. С появлением авиации и тяжелых фугасных снарядов крепость перестала быть крепостью в старом понимании слова и была местом расположения армейского гарнизона. Стоит крепость на самой границе. Лента воды отделяет ее от зарослей, в которых немцы в канун вторжения накапливали артиллерию, пехоту и средства для переправы. Нельзя сказать, чтобы с нашего берега этого не заметили. Кое-кто из командиров открыто говорил о близости войны. Но из Центра приходил неизменный приказ: «Сохранять спокойствие, усилить наблюдение» – Москва хотела всеми силами оттянуть роковой день, не дать повода к нападению. 21 июня в Брестской крепости были пойманы переодетые в красноармейскую форму диверсанты. Позже оказалось: в крепость проникло большое число диверсантов. В ночь на 22 июня они резали электрические провода, занимали выгодные позиции для стрельбы… «22 июня под утро я поднялась покормить годовалую девочку. Тронули выключатель – лампочка не зажглась. Я прилегла – и вдруг гром, свет, рама упала на пол… Муж, схватив портупею с наганом, успел только поцеловать меня и сказать: «В подвал! Детей держи возле себя. Война…» Больше я его не увидела…» Этот маленький эпизод первой минуты войны я записал со слов Лидии Михайловны Крупиной, приехавшей из Магадана «навестить места 41-го года». Считаное число людей осталось в живых из тех, кто был участником или свидетелем героической драмы. По их рассказам, по найденным в развалинах останкам, оружию и документам прояснилась после войны картина многодневной схватки на берегах Буга и Мухавца. Глядя на снимок, мы можем представить сейчас место, где на резиновых лодках после артиллерийской бомбежки переправились немцы. Они ворвались в ворота цитадели. Сразу же захватили ставшую теперь руинами церковь-клуб. Отсюда удобно было держать под обстрелом двор цитадели. Отсюда гитлеровцы вели по радио управление артиллерийским огнем. И казалось – все! К половине дня, как намечалось планами, крепость падет. Но после первых минут замешательства крепость вдруг ощетинилась огнем и штыковыми ударами. И все пошло не так, как наступавшие предполагали. Пришлось отказаться от лобовой атаки и начать осаду. Фронт ушел далеко на восток, а тут, возле самой границы, били тяжелые, полуметрового калибра пушки. Самолеты бросали двухтонные бомбы, в перерывах между бомбежками вкрадчивый голос из репродуктора уговаривал сдаться. Но как только все утихало и поднимались немецкие автоматчики, крепость давала бой. Силы были неравными. Против самолетов, против танков и тяжелых орудий у осажденных были только винтовки и пулеметы. Кое-где не хватало даже винтовок. Люди не знали, как сложилась война. Окруженные со всех сторон, первые два дня они ждали помощи. Радисты беспрерывно посылали в эфир позывные, пока не кончилось питание в батареях. Потом стало ясно: смерть придется встречать в этих стенах. Было несколько попыток прорваться. Возвращались, оставляя убитых товарищей. Так день, и два, и три… Есть кадры немецкой хроники: дым, обвалы, обезумевшая белая лошадь в дыму и тени автоматчиков. Немцы несли большие потери. Эта «крупная остановка» на фоне победного наступления по всем фронтам их раздражала. И с каждым днем все тяжелее становились удары снарядов и бомб. Все меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были дети и женщины, тут же умирали раненые. Кончились патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть ее было нельзя. Смельчаков, ночью рискнувших ползти к берегу с котелками, сейчас же настигали пули. Пробовали рыть в казематах колодцы, на веревках бросали в реку простыни, подтянув назад, выжимали из них в котелок грязную жижу. Из-за гари, пыли и трупного смрада невозможно было дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обреченная крепость открывала огонь. Уже пал Минск. 16 июля немцы вошли в горящий Смоленск, а крепость продолжала бороться. В десятки раз превосходящие силы немцев расчленили оборонявшихся, но не могли их сломить. К бойницам и амбразурам подвели огнеметы. Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал черными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась. До двадцатых чисел июля в крепости не стихали взрывы гранат и выстрелы. Кое-где огонь вели уже одиночки, оставлявшие для себя последний патрон. На стенах спустя три года мы прочитали последние слова, обращенные к нам: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. ». Это было только начало войны. Никакой памятник не может сообщить человеку большего волнения, чем изуродованные взрывами, изъеденные пулями и осколками, опаленные красные кирпичи крепости. Стена цитадели местами исчезла, местами проломлена. Приходящему сюда покажут, где было зарыто знамя полка, где у стены был расстрелян немцами комиссар Фомин, покажут похожий на огромную подкову героический Восточный форт, которым командовал человек удивительной воли и мужества – майор, ныне Герой Советского Союза Петр Гаврилов. Стоят в центре крепости величественные руины церкви-клуба. Камни и кирпичи поросли березками и бурьяном. Гулкий и жутковатый холод идет из подвалов. После сильных дождей то в одном, то в другом месте вдруг оказываются позеленевшие патроны, белые кости, оружие… Из семи тысяч стоявших тут насмерть в живых осталось немногим больше трехсот человек. Все они после войны побывали в крепости. Встречались и узнавали друг друга. Видавшие эти встречи рассказывают: седые, немолодые теперь уже люди, обнявшись, рыдали и становились на колени около опаленных стен… В крепости каждый год бывает полмиллиона людей. Тут проводятся слеты и встречи. Но мы все еще недостаточно хорошо поняли, как велика цена этих красных развалин. Они нам дороже любого мраморного дворца. Тут не надо наводить лоск, делать дорожки и цветочные клумбы. Но надо, не скупясь на затраты, бережно сохранить эти стены. И они будут вечно служить делу, во имя которого люди умерли тут летом 41-го года. Василий Песков.

Показать текст целиком

Сочинение

Много времени прошло с момента окончания Великой Отечественной войны. Однако истории о тех годах не перестают трогать души людей. Так, Василий Песков в своем тексте размышляет на тему патриотизма, а также подвига и героизма русских, готовых пожертвовать жизнью во благо Родины.

Рассуждая над поставленной темой , автор статьи описывает самое начало войны оборону Брестской крепости. «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов…»- вспоминал Гудериан. Как мы видим город жил мирной жизнью и никто не подозревал о скором начале жестокой войны. И казалось, крепость была абсолютно не готова к долгой обороне и должна сдаться в считанные часы, но люди, населявшие Брест, смогли мобилизоваться и дать достойный отпор врагу. «Силы были неравными. Против самолетов, против танков и тяжелых орудий у осажденных были только винтовки и пулеметы. Кое-где не хватало даже винтовок.». Таким образом, главным оружием людей, обороняющих крепость, была их готовность любыми силами, до последнего вздоха защищать свою землю.

Песков убеждает нас, что благодаря таким людям, как защитники Бреста, Россия смогла выиграть это безжалостную войну.Также значимую роль автор отдает женщинам и детям, которые также сражались за Родину.

Критерии

1 из 1 К1 Формулировка проблем исходного текста
3 из 3 К2

Министерство образования и науки Российской Федерации

Дальневосточный государственный университет

Филиал в г. Уссурийске

Факультет высшего профессионального образования

Контрольная работа

По Отечественной истории

Тема: Брестская крепость

Выполнил: Зуева Е.Н

Проверил: Борисевич С.П

Уссурийск, 2010

План

Введение

1. Брестская крепость. Строительство и устройство

2.Оборона брестской крепости

3. Причины военных поражений на первом этапе войны (1941-1942 годы)

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Введение

В июне 1941 г. многое указывало на то, что Германия развернула подготовку к войне против Советского Союза. К границе подтягивались немецкие дивизии. О подготовке войны стало известно из донесений разведки. В частности, советский разведчик Рихард Зорге сообщил даже точный день вторжения и количество дивизий противника, которые будут заняты в операции. В этих тяжёлых условиях советское руководство стремилось не дать ни малейшего повода для начала войны. Оно даже разрешило «археологам» из Германии разыскивать «могилы солдат, погибших в годы Первой мировой войны». Под этим предлогом немецкие офицеры открыто изучали местность, намечали пути будущего вторжения.

На рассвете 22 июня, в один из самых длинных дней в году, Германия начала войну против Советского Союза. В 3 часа 30 минут части Красной армии были атакованы немецкими войсками на всём протяжении границы. В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года ночные наряды и дозоры пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Там, впереди, за пограничной чертой, над захваченной гитлеровцами землей Польши, далеко, на западном крае чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звезд самой короткой летней ночи вдруг появились какие-то новые, невиданные звезды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейерверка – то красные, то зеленые, – они не стояли неподвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда, к востоку, прокладывая свой путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов.

Утром 22 июня московское радио передавало обычные воскресные передачи и мирную музыку. О начале войны советские граждане узнали лишь в полдень, когда по радио выступил Вячеслав Молотов. Он сообщил: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну.

Три мощные группы германских армий двинулись на восток. На севере фельдмаршал Лееб направлял удар своих войск через Прибалтику на Ленинград. На юге фельдмаршал Рунштедт нацеливал свои войска на Киев. Но самая сильная группировка войск противника развертывала свои операции в середине этого огромного фронта, там, где, начинаясь у пограничного города Бреста, широкая лента асфальтированного шоссе уходит в восточном направлении – через столицу Белоруссии Минск, через древний русский город Смоленск, через Вязьму и Можайск к сердцу нашей Родины – Москве.

За четверо суток немецкие подвижные соединения, действуя на узких фронтах, прорвались в глубину до 250 км и достигли Западной Двины. Армейские корпуса находились в 100 – 150 км позади танковых.

Командование Северо-Западного фронта по указанию Ставки сделало попытку организовать оборону на рубеже Западной Двины. От Риги до Лиепаи должна была обороняться 8-я армия. Южнее выдвигалась 27-я армия, задача которой состояла в том, чтобы прикрыть разрыв между внутренними флангами 8-й и 11-й армий. Темпы развертывания войск и занятия обороны на рубеже Западной Двины были недостаточными, что позволило 56-му моторизованному корпусу противника с ходу переправиться на северный берег Западной Двины, овладеть Даугавпилсом и создать плацдарм на северном берегу реки. 8-я армия, потерявшая до 50% личного состава и до 75% материальной части, начала отходить на северо-восток и север, в Эстонию. В связи с том что 8-я и 27-я армии отступали по расходящимся направлениям, путь подвижным соединениям противника на Псков и Остров оказался открытым.

Краснознаменный Балтийский флот был вынужден оставить Лиепаю и Вентспилс. После этого оборона Рижского залива базировалась только на островах Сарема и Хиума, которые еще удерживались нашими войсками. В итоге боевых действий с 22 июня по 9 июля войска Северо-Западного фронта не выполнили стоявших перед ними задач. Они оставили Прибалтику, понесли тяжелые потери и позволили врагу продвинуться до 500 км.

Против Западного фронта наступали главные силы группы армий «Центр». Их ближайшей целью являлся обход главных сил Западного фронта и окружение их с выходом танковых групп в район Минска. Наступление врага на правом крыле Западного фронта в направлении Гродно было отражено. Наиболее тяжелая обстановка сложилась на левом крыле, где противник нанес удар 2-й танковой группой на Брест, Барановичи.

С началом обстрела Бреста на рассвете 22 июня находившиеся в городе подразделения 6-й и 42-й стрелковых дивизий были подняты по тревоге. В 7 часов противник ворвался в город. Часть наших войск отошла из крепости. Остаток гарнизона, насчитывавший к этому времени в общей сложности до полка пехоты, организовал оборону цитадели и решил сражаться в окружении до конца. Началась героическая оборона Бреста, которая продолжалась свыше месяца и явилась примером легендарной доблести и отваги советских патриотов.

1. Брестская крепость. Строительство и устройство

Брестская крепость, памятник оборонной архитектуры 19 века. Расположена в западной части Бреста. Была возведена в середине 19 века на месте древнего городища, на островах, образованных реками Западный Буг и Мухавец, их рукавами и искусственными каналами. Важное военно-стратегическое положение Брест-Литовска на западе России обусловило выбор его местом для строительства крепости. Создать фортификационные укрепления именно на слиянии Западного Буга и Мухавца предложил в 1797 году военный инженер Девалан. Проект крепости, разработанный русскими военными инженерами К.Опперманом, Малецким и А.Фельдманом, был утвержден в 1830 году. Началось строительство 4 укреплений (сначала временных). Центральное (Цитадель) строилось на месте торгово-ремесленного центра города, который в связи с этим был перенесен на правый берег Мухавца.

Волынское (Южное) укрепление сооружалось на месте древнего детинца, где к началу строительства Брестской крепости находился Брестский замок (разобранный в этот период). Кобринское (Северное) укрепление возводилось на месте Кобринского предместья, где находились сотни усадеб горожан. Тереспольское (Западное) строилось на левом берегу Западного Буга. На застраиваемой территории было много церквей, монастырей, костелов. Некоторые из них перестраивались или приспосабливались под нужды гарнизона крепости. На Центральном острове в коллегиуме иезуитов, построенном в 18 веке, разместилась канцелярия коменданта крепости; монастырь базилиан, позже известный под названием Белый дворец, был перестроен под офицерское собрание. На Волынском укреплении в монастыре бернардинцев, существовавшем c начала 17 века, в 1842-54 гг. находился Брестский кадетский корпус, позже войсковой госпиталь.

Перестройка временных укреплений велась в 1833-42 гг. Первый камень крепости был заложен 01.06.1836 г. Открыта 26.04.1842 г. Общая площадь всех укреплений 4 км.кв., протяженность главной крепостной линии 6,4 км. Главным оборонительным узлом была Цитадель - криволинейная в плане, замкнутая 2-этажная казарма длиной 1,8 км со стенами почти двухметровой толщины. В ее 500 казематах могли разместиться 12 тысяч человек с необходимым для ведения боя снаряжением и запасом продовольствием. Ниши стен казармы с бойницами и амбразурами были приспособлены для стрельбы из ружей и пушек. Композиционный центр Цитадели - построенная на самом высоком месте гарнизона, Николаевская церковь (1856-1879, архитектор Г.Гримм). С другими укреплениями Цитадель связывали ворота и мосты. С Кобринским укреплением связь осуществлялась через Брестские и Бригитские ворота и мосты через Мухавец, с Тереспольским - через одноименные ворота и самый большой по тем временам в России канатный мост через Западный Буг, с Волынским - через Холмские ворота и подъемный мост через Мухавец. Частично сохранились Холмские и Тереспольские ворота. Холмские ранее имели 4 башни с зубцами. Над въездным проемом Тереспольских было 4 яруса окон-бойниц, над которыми позднее надстроили трехъярусную башню с дозорной площадкой.

Тереспольское, Кобринское, Волынское предмостные укрепления с редюитами (фортами), системой бастионов, валов и водных преград защищали Цитадель. По внешней линии крепости проходил земляной вал высотой до 10 м с каменными казематами, за ним - каналы с переброшенными через них мостами, которые вели за пределы крепости. В начале своего существования Брестская крепость была одним из наиболее совершенных крепостных укреплений России. В 1857 году генерал Э.И.Тотлебен предложил модернизировать русские укрепления в соответствии с возросшей мощью артиллерии. В 1864 году началась реконструкция Брестской крепости. Построены Западный и Восточный редюиты - подковообразные укрепления с казематами, траверсы, пороховые погреба, в 1878-1888 гг. - еще 10 фортов, после чего оборонительная линия достигла 30 км. В результате 2-й реконструкции (1911-1914 гг.), в которой принимал участие военный инженер Д.М.Карбышев, полностью модернизирована линия укреплений. На расстоянии 6-7 км от Брестской крепости создавалась 2-я линия фортов. Но строительство и реконструкция фортов крепости до начала 1-й мировой войны не были завершены. Во время Революции 1905-1907 гг. в крепости произошли выступления Брест-Литовского гарнизона 1905-1906 гг. В августе 1915 года русское командование, чтобы избежать окружения, эвакуировало гарнизон и взорвало некоторые укрепления. С началом I мировой войны крепость усиленно готовилась к обороне, однако в ночь на 13 августа 1915 года в ходе общего отступления была оставлена и частично взорвана русскими войсками. 3 марта 1918 года в цитадели, в так называемом «Белом дворце» (бывший монастырь базилиан, затем офицерское собрание) был подписан Брестский мир. Крепость находилась в руках немцев до конца 1918 года; затем под контролем поляков; в 1920 г. занята Красной Армией, но вскоре вновь отбита поляками и в 1921 по Рижскому миру отошла к Польше. Использовалась как казармы, военный склад и политическая тюрьма; в 1930-е гг. там были заключены оппозиционные политические деятели. В сентябре 1939 года, когда войска фашистской Германии напали на Польшу, часть казарм Цитадели была разрушена, повреждены здания Белого дворца и инженерного управления. С повышением мобильности и совершенствованием технического вооружения армий Брестская крепость как военно-оборонительный комплекс утратила свое значение. Использовалась для расквартирования частей Красной Армии. 22.06.1941 года гарнизон крепости одним из первых принял на себя удар немецко-фашистских захватчиков.

2. Оборона брестской крепости

Брестская крепость – одна из 9 крепостей, возведенных в XIX в. для укрепления западной границы России. 26 апреля 1842 г. крепость вступила в число действующих крепостей Российской империи.

Всем советским людям был хорошо известен подвиг защитников Брестской крепости. Как гласила официальная версия - немногочисленный гарнизон целый месяц сражался против целой дивизии немцев. Но даже из книги С.С. Сергеева " Брестская крепость" можно узнать, что «весной 1941 года на территории Брестской крепости размещались части двух стрелковых дивизий Советской Армии. Это были стойкие, закаленные, хорошо обученные войска. Одна из этих дивизий – 6-я Орловская Краснознаменная - имела долгую и славную боевую историю. Другая - 42-я стрелковая дивизия – была создана в 1940 году во время финской кампании и уже успела хорошо показать себя в боях на линии Маннергейма». То есть в крепости было все-таки не несколько десятков пехотинцев, вооруженных лишь винтовками, как складывалось впечатление у многих советских людей, посмотревших художественные фильмы об этой обороне.

Действительно, накануне войны в лагеря на учения из Брестской крепости были выведены больше половины подразделений – 10 из 18 стрелковых батальонов, 3 из 4 артполков, по одному из двух дивизионов ПТО и ПВО, разведбатов и некоторые другие подразделения. На утро 22 июня 1941-го в крепости фактически была неполная дивизия – без 1 стрелкового батальона, 3 саперных рот и гаубичного полка. Плюс батальон НКВД и пограничники. В среднем в дивизиях было около 9.300 личного состава, т.е. 63%. Можно предположить – всего в крепости было утром 22 июня более 8 тысяч бойцов и командиров, не считая персонал и пациентов госпиталя.

Против гарнизона сражалась германская 45-я пехотная дивизия (из состава бывшей австрийской армии), имевшая боевой опыт польской и французской кампаний. Штатная численность германской дивизии должна была составлять 15–17 тысяч. Итак, у германцев вероятно все-таки было численное превосходство в живой силе (если был полный штат), однако не 10-кратное, как утверждал Смирнов. Вряд ли можно говорить и о превосходстве в артиллерии. Да, у немцев были две 600-мм самоходные мортиры 040 (так называемые «Карлы»). Боекомплект этих орудий - 8 снарядов. Одну мортиру заклинило при первом выстреле. А двухметровые стены казематов не пробивались дивизионной артиллерией.

Германцы заранее решили, что крепость придется брать только пехотой – без танков. Их применению препятствовали леса, болота, речные протоки и каналы, окружавшие крепость. На основе аэрофотосъемок и данных, полученных в 1939 году после взятия крепости у поляков, был сделан макет крепости. Однако командование 45-й дивизии вермахта не ожидало, что понесет столь высокие потери от защитников крепости. В дивизионном рапорте от 30 июня 1941 года говорится: «дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери – 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых.» Следует учесть, что в число пленных несомненно включены медперсонал и пациенты окружного госпиталя, а это несколько сот, если не больше, человек, которые физически не могли сражаться. Также показательно мала доля командиров (офицеров) среди пленных (в числе 100 попавших в плен очевидно посчитаны военврачи и больные в госпитале). Единственным старшим командиром (старшим офицером) среди оборонявшихся был командир 44-го полка майор Гаврилов. Дело в том, что артобстрелу в первые минуты войны подверглись дома комсостава – естественно, не такие прочные, как сооружения цитадели.

Для сравнения – в ходе польской кампании за 13 дней 45-я дивизия, пройдя 400 километров, потеряла 158 убитыми и 360 ранеными. Более того – суммарные потери германской армии на восточном фронте к 30 июня 1941 года составили 8886 убитых. То есть защитники Брестской крепости убили более 5% из них. И то, что защитников крепости было около 8 тысяч, а вовсе не «горсточка», не умаляет их славы, а наоборот, показывает, что героев было немало. Больше, чем почему-то пыталась внушить соввласть. И до сих пор в книгах, статьях и сайтах о героической обороне Брестской крепости постоянно встречаются слова «маленький гарнизон». Еще частый вариант – 3.500 защитников. 962 воина похоронены под плитами крепости.

Из войск первого эшелона 4-й армии больше всего пострадали те, что размещались в цитадели Брестской крепости, а именно: почти вся 6-я стрелковая дивизия (за исключением гаубичного полка) и главные силы 42-й стрелковой дивизии, ее 44-й и 455-й стрелковые полки.

В 4 часа утра 22.6 был открыт ураганный огонь по казармам и по выходам из казарм в центральной части крепости, а также по мостам и входным воротам крепости и домам начсостава. Этот налет вызвал замешательство среди красноармейского состава, в то время как комсостав, подвергшийся нападению в своих квартирах, был частично уничтожен. Уцелевшая же часть комсостава не могла проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня. В результате красноармейцы и младший комсостав, лишенные руководства и управления, одетые и раздетые, группами и поодиночке самостоятельно выходили из крепости, преодолевая под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем обводный канал, реку Мухавец и вал крепости. Потери учесть было невозможно, так как личный состав 6-й дивизии смешался с личным составом 42-й дивизии. На условное место сбора многие не могли попасть, так как немцы вели по нему сосредоточенный артиллерийский огонь. Некоторым командирам все же удалось пробраться к своим частям и подразделениям в крепость, однако вывести подразделения они не смогли и сами остались в крепости. В результате личный состав частей 6-й и 42-й дивизий, а также других частей остался в крепости в качестве ее гарнизона не потому, что ему были поставлены задачи по обороне крепости, а потому что из нее невозможно было выйти.

Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных укреплений. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев – принявшие на себя командование рядовые бойцы.

В кратчайший срок они сплотили силы и организовали отпор немецко-фашистским захватчикам. Уже через несколько часов боев командование немецкого 12-го армейского корпуса вынуждено было направить на крепость все имеющиеся резервы. Однако, как доносил командир немецкой 45-й пехотной дивизии генерал Шлиппер, это «также не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались». Противник безуспешно передавал через радиоустановки призывы к сдаче в плен, посылал парламентеров.

Сопротивление продолжалось. Защитники Цитадели удерживали почти 2-километровое кольцо оборонительного 2-этажного казарменного пояса в условиях интенсивных бомбардировок, артобстрела и атак штурмовых групп противника. В течение первого дня они отбили 8 ожесточенных атак вражеской пехоты, блокированной в Цитадели, а также атаки извне, с захваченных противником плацдармов на Тереспольском, Волынском, Кобринском укреплениях, откуда гитлеровцы рвались ко всем 4 воротам Цитадели. К вечеру 22 июня противник закрепился в части оборонительной казармы между Холмскими и Тереспольскими воротами (позже использовал ее как плацдарм в Цитадели), захватил несколько отсеков казармы у Брестских ворот.

Однако расчет врага на внезапность не оправдался; оборонительными боями, контратаками советские воины сковали силы противника, нанесли ему большие потери. Поздно вечером немецкое командование решило оттянуть из крепостных укреплений свою пехоту, создать за внешними валами блокадную линию, чтобы утром 23 июня вновь с артобстрела и бомбардировки начать штурм крепости.

Бои в крепости приняли ожесточенный, затяжной характер, которого враг никак не ожидал. Упорное героическое сопротивление советских воинов встретили немецко-фашистские захватчики на территории каждого крепостного укрепления. На территории пограничного Тереспольского укрепления оборону держали воины курсов шоферов Белорусского пограничного округа под командованием начальника курсов старшего лейтенанта Ф.М. Мельникова и преподавателя курсов лейтенанта Жданова, транспортной роты 17-го погранотряда во главе с командиром старшим лейтенантом А.С. Черным совместно с бойцами кавалерийских курсов, саперного взвода, усиленных нарядов 9-й погранзаставы, ветлазарета, сборов физкультурников. Им удалось очистить от прорвавшегося противника большую часть территории укрепления, но из-за недостатка боеприпасов и больших потерь в личном составе удержать ее они не могли. В ночь на 25 июня остатки групп Мельникова, погибшего в боях, и Черного, форсировали Западный Буг и присоединились к защитникам Цитадели и Кобринского укрепления.

На Волынском укреплении к началу военных действий размещались госпитали 4-й армии и 28-го стрелкового корпуса, 95-й медико-санитарный батальон 6-й стрелковой дивизии, находилась немногочисленная часть состава полковой школы младших командиров 84-го стрелкового полка, наряды 9-й погранзаставы. На земляных валах у Южных ворот оборону держал дежурный взвод полковой школы. С первых минут вражеского вторжения оборона приобрела очаговый характер.

Противник стремился пробиться к Холмским воротам и, прорвавшись, соединиться с штурмовой группой в Цитадели. На помощь из Цитадели пришли воины 84-го стрелкового полка. В черте госпиталя оборону организовали батальонный комиссар Н.С. Богатеев, военврач 2-го ранга С.С. Бабкин (оба погибли). Ворвавшиеся в госпитальные здания немецкие автоматчики зверски расправлялись с больными и ранеными. Оборона Волынского укрепления полна примеров самоотверженности бойцов и медперсонала, сражавшихся до конца в развалинах зданий. Прикрывая раненых, погибли медсестры В.П. Хорецкая и Е.И. Ровнягина. Захватив больных, раненых, медперсонал, детей, 23 июня гитлеровцы использовали их в качестве живого заслона, погнав впереди атакующих Холмские ворота автоматчиков. «Стреляйте, не жалейте нас!» - кричали советские патриоты. К концу недели очаговая оборона на укреплении затухла. Некоторые бойцы влились в ряды защитников Цитадели, немногим удалось пробиться из вражеского кольца.

По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд (120 человек, в основном сержанты) во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом.

Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы. Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством. О непоколебимом мужестве бойцов гласят их надписи на крепостных стенах: «Нас было пятеро Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22 июня 1941. Умрем, но не уйдем отсюда...», «26 июня 1941 г. Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом и умираем, как герои», об этом свидетельствуют обнаруженные во время раскопок Белого дворца останки 132 воинов и надпись, оставленная на кирпичах: «Умираем не срамя».

На Кобринском укреплении с момента военных действий сложилось несколько участков ожесточенной обороны. На территории этого самого большого по площади укрепления находилось много складов, коновязей, артиллерийских парков, размещались в казармах, а также в казематах земляного вала (периметром до 1,5 км) личный состав, в жилом городке – семьи начсостава. Через Северные и Северо-западные, Восточные ворота укрепления в первые часы войны выходила в предусмотренные пункты сбора часть состава гарнизона, оснвные силы 125-го стрелкового полка (командир майор А.Э. Дулькейт) и 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона (командир капитан Н.И. Никитин).

Жесткое прикрытие выхода из крепости через Северо-западные ворота воинов гарнизона, а затем и оборону казармы 125-го стрелкового полка возглавил батальонный комиссар С.В. Дербенев. Противнику удалось перебросить с Тереспольского укрепления на Кобринское понтонный мост через Западный Буг (по нему, срывая переправу, вели огонь защитники западной части Цитадели), захватить в западной части Кобринского укрепления плацдарм и двинуть туда пехоту, артиллерию, танки.

Руководили обороной майор П. М. Гаврилов, капитан И. Н. Зубачёв и полковой комиссар Е. М. Фомин. Героические защитники Брестской крепости в течение нескольких дней успешно отражали атаки немецко-фашистских войск. 29 – 30 июня враг предпринял общий штурм Брестской крепости Ему удалось захватить многие укрепления, обороняющиеся понесли тяжёлые потери, но продолжали сопротивление в неимоверно тяжёлых условиях (отсутствие воды, продовольствия, медикаментов). Почти месяц герои Б. к. сковывали целую немецкую дивизию, большинство их пало в бою, части удалось пробиться к партизанам, часть обессиленных и раненых попала в плен.

В результате кровопролитных боев и понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления. До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым, позже, вырвавшись из форта,- в капонире за внешним валом укрепления. Тяжело раненные Гаврилов и секретарь комсомольского бюро 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона, заместитель политрука Г.Д. Деревянко 23 июля попали в плен. Но и позже 20-х чисел июля в крепости продолжали сражаться советские воины.

Последние дни борьбы овеяны легендами. К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.11.41 г.». Ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось врагу. Знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона закопали в Восточном форту старший сержант Р.К. Семенюк, рядовые И.Д. Фольварков и Тарасов. 26.09.1956 года оно было откопано Семенюком.

В подвалах Белого дворца, Инженерного управления, клуба, казармы 333-го полка держались последние защитники Цитадели. В здании Инженерного управления и Восточном форту гитлеровцы применили газы, против защитников казармы 333-го полка и 98-го дивизиона, капонира в зоне 125-го полка – огнеметы. С крыши казармы 333-го стрелкового полка к окнам были спущены взрывчатые вещества, но раненные взрывами советские воины продолжали стрелять до тех пор, пока стены здания не были разрушены и сровнены с землей. Противник вынужден был отметить стойкость и героизм защитников крепости.

Именно в эти черные, полные горечи дни отступления в наших войсках родилась легенда о Брестской крепости. Трудно сказать, где появилась она впервые, но, передаваемая из уст в уста, она вскоре прошла по всему тысячекилометровому фронту от Балтики до причерноморских степей.

Это была волнующая легенда. Рассказывали, что за сотни километров от фронта, в глубоком тылу врага, около города Бреста, в стенах старой русской крепости, стоящей на самой границе СССР, уже в течение многих дней и недель героически сражаются с врагом наши войска. Говорили, что противник, окружив крепость плотным кольцом, яростно штурмует ее, но при этом несет огромные потери, что ни бомбы, ни снаряды не могут сломить упорства крепостного гарнизона и что советские воины, обороняющиеся там, дали клятву умереть, но не покориться врагу и отвечают огнем на все предложения гитлеровцев о капитуляции.

Неизвестно, как возникла эта легенда. То ли принесли ее с собой группы наших бойцов и командиров, пробиравшиеся из района Бреста по тылам немцев и потом пробившиеся через фронт. То ли рассказал об этом кто-нибудь из фашистов, захваченных в плен. Говорят, летчики нашей бомбардировочной авиации подтверждали, что Брестская крепость сражается. Отправляясь по ночам бомбить тыловые военные объекты противника, находившиеся на польской территории, и пролетая около Бреста, они видели внизу вспышки снарядных разрывов, дрожащий огонь стреляющих пулеметов и текучие струйки трассирующих пуль.

Однако все это были лишь рассказы и слухи. Действительно ли сражаются там наши войска и что это за войска, проверить было невозможно: радиосвязь с крепостным гарнизоном отсутствовала. И легенда о Брестской крепости в то время оставалась только легендой. Но, полная волнующей героики, эта легенда была очень нужна людям. В те тяжкие, суровые дни отступления она глубоко проникала в сердца воинов, воодушевляла их, рождала в них бодрость и веру в победу. И у многих, слышавших тогда этот рассказ, как укор собственной совести, возникал вопрос: «А мы? Разве мы не можем драться так же, как они там, в крепости? Почему мы отступаем?»

Бывало, что в ответ на такой вопрос, словно виновато подыскивая для самого себя оправдание, кто-то из старых солдат говорил: «Все-таки крепость! В крепости обороняться сподручнее. Стены, укрепления, пушек, наверно, много.

По свидетельству противника, „сюда нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение - голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен...“. Гитлеровцы методически целую неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях. Фашисты пустили в ход танки, огнеметы, газы, поджигали и скатывали с внешних валов бочки с горючей смесью. Горели и рушились казематы, нечем было дышать, но когда в атаку шла вражеская пехота, снова завязывались рукопашные схватки. В короткие промежутки относительного затишья в репродукторах раздавались призывы сдаваться в плен.

Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника. К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и ЗО июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных (500 и 1800-килограммовых) авиабомб. 29 июня погиб, прикрывая с несколькими бойцами группу прорыва, Кижеватов.

В Цитадели 30 июня гитлеровцы схватили тяжелораненых и контуженых капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина, которого фашисты расстреляли недалеко от Холмских ворот. 30 июня после длительного обстрела и бомбежки, завершившихся ожесточенной атакой, гитлеровцы овладели большой частью сооружений Восточного форта, захватили в плен раненых.

В июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в „Донесении о занятии Брест-Литовска“ сообщал: „Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению“.

Истории, подобные защите Брестской крепости, стали бы широко известными в других странах. Но мужество и героизм защитников Брестской крепости остались невоспетыми. Вплоть до смерти Сталина в СССР – словно бы не замечали подвига гарнизона цитадели. Крепость пала, и многие из ее защитников сдались в плен – в глазах сталинистов это рассматривалось как позорное явление. А потому не было никаких героев Бреста. Крепость просто вычеркнули из анналов военной истории, стерев имена рядовых и командиров.

В 1956 г. мир наконец узнал, кто руководил обороной цитадели. Смирнов пишет: „Из найденного боевого приказа № 1 нам известны имена командиров частей, оборонявших центр: комиссар Фомин, капитан Зубачев, ст. лейтенант Семененко и лейтенант Виноградов“. 44-м стрелковым полком командовал Пётр Михайлович Гаврилов. Комиссар Фомин, капитан Зубачев и лейтенант Виноградов входили в состав боевой группы, вырвавшейся из крепости 25 июня, однако на Варшавском шоссе ее окружили и уничтожили. Трое офицеров попали в плен. Виноградов пережил войну. Смирнов разыскал его в Вологде, где он, никому не известный в 1956 г., работал кузнецом. По словам Виноградова: „Перед тем как пойти на прорыв, комиссар Фомин надел форму убитого рядового. В лагере военнопленных комиссара выдал немцам один солдат, и Фомина расстреляли. Зубачев умер в плену. Майор Гаврилов пережил плен, несмотря на тяжелое ранение. Он не хотел сдаваться, бросил гранату и убил немецкого солдата“. Много времени прошло, прежде чем имена героев Бреста были вписаны в советскую историю. Они заслужили свое место там. То, как они сражались, их непоколебимое упорство, преданность долгу, храбрость, проявляемая ими вопреки всему, – все это было вполне типично для советских солдат.

Оборона Брестской крепости явилась выдающимся примером исключительной стойкости и мужества советских воинов. Это был поистине легендарный подвиг сынов народа, безгранично любивших свою Родину, отдавших за неё жизнь. Советский народ чтит память отважных защитников Брестской крепости: капитана В. В. Шабловского, старшего политрука Н. В. Нестерчука, лейтенантов И. Ф. Акимочкина, А. М. Кижеватова, А. Ф. Наганова, младшего политрука А. П. Каландадзе, заместителя политрука С. М. Матевосяна, старшего сержанта Абдуллаева Д. Абдулла оглы, воспитанника полка П. С. Клыпы и многих др. В память о подвиге героев Брестской крепости 8 мая 1965 ей присвоено почётное звание «Крепость-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

3. Причины военных поражений на первом этапе войны (1941-1942 годы)

Почему же нападение фашистской Германии на СССР стало столь неожиданным для военного и политического руководства страны, что повлекло за собой катастрофические потери и отступление войск Красной Армии в 1941-1942 годах, на первом этапе войны? Одна из главных причин случившегося заключается в том, что фашистская Германия оказалась более подготовленной к войне. Ее экономика была полностью мобилизована. Германия захватила на Западе громадные запасы металла, строительного сырья и вооружения. Гитлеровцы имели преимущество в численности войск, отмобилизованных и заблаговременно развернутых у западных границ СССР, в автоматическом оружии, а наличие большого числа автомашин и механизированной техники значительно повышало мобильность военных подразделении. На трагический для войск Красной Армии исход первых военных операций существенное влияние оказал опыт войны, полученный немецко-фашистскими войсками в 1939-1941 году на западном театре военных действий.

Боеспособность же Красной Армии в огромной мере была ослаблена необоснованными репрессиями военных кадров в предвоенные годы. В связи с этим командный состав Красной Армии по своей профессиональной подготовке был отброшен фактически на уровень конца гражданской войны. Огромное число опытных и образованных советских военачальников, мысливших категориями современной войны, было расстреляно по ложным обвинениям. Из-за этого уровень боевой подготовки войск резко снизился, и его уже невозможно было повысить за короткий срок. Результаты неудачной для СССР кровопролитной войны с Финляндией стали главным симптомом складывающейся угрожающей ситуации. Плачевное состояние Красной Армии, и, прежде всего её командных кадров, было прекрасно известно политическому и военному руководству фашистской Германии. В условиях начавшейся Великой Отечественной войны процесс укрепления советского офицерского корпуса осложнялся еще и тем, что многие командиры среднего и даже высшего звена, не справившиеся со своими обязанностями в первый период тяжелого отступления и поражений Красной Армии, предавались суду военного трибунала и приговаривались к расстрелу. Те же командиры, которые попадали в плен к противнику, без всякого разбора объявлялись предателями и врагами народа.

В 1935-1939 гг. более 48 тыс. командиров и политработников было уволено из Красной Армии, а значительная их часть арестована. Около 11 тыс., в том числе будущий маршал Советского Союза Рокоссовский, который провел в тюрьме почти три года по абсурдному обвинению в шпионаже в пользу Польши, вернулись в войска, но накануне и в первые дни войны арестовали еще одну группу высших советских военных руководителей, в том числе бывшего начальника Генерального штаба, заместителя наркома обороны, Героя Советского Союза Мерецкова, помощника начальника Генштаба, дважды Героя Советского Союза, отличившегося в боях в Испании и на Халхин-Голе Я.В. Смушкевича, начальника управления Военно-воздушных сил, Героя Советского Союза П.В. Рычагова, начальника управления противовоздушной обороны, участника боев на Хасане и Халхин-Голе, Героя Советского Союза Г.М. Штерна, командующего войсками Прибалтийского военного округа К.Д. Локтионова, начальника разведки И.И. Проскурова. В живых остался один Мерецков, всех остальных расстреляли в октябре 1941 г. К лету 1941 г. около 75% командиров и 70% политработников находились в своих должностях менее одного года. За такой короткий срок они не могли полностью освоиться с новыми обязанностями и успешно выполнять их. Выдвинутые на смену репрессированным новые кадры нередко были смелыми, энергичными и способными, но по уровню подготовки и опыту предыдущей службы они не могли успешно руководить вверенными им частями.

Высшее военное командование часто не имело систематического военного и общего образования. Достигнув высоких должностей и званий, они нередко сохраняли привычки своей солдатской молодости – управляли подчиненными при помощи мата, а иногда и зуботычин (этим, по свидетельству Н.С. Хрущева, грешили, например, командовавшие фронтами маршал С.М. Буденный, генералы А.И. Еременко и В.Н. Гордов). Кое-кто страдал запоями, как командовавший Северным фронтом генерал М.М. Попов. Оба наркома обороны довоенного времени: близкий к Сталину известнейший политический деятель К.Е. Ворошилов и сменивший его в 1940 г. С.К. Тимошенко, лихой рубака-кавалерист времен Гражданской войны, – имели лишь начальное образование. Доля людей с высшим образованием в командном составе Красной Армии составляла в 1940г. всего 2,9%. Отсутствие образования и опыта современной войны некоторые военачальники возмещали большой самоуверенностью. Так, командующий Западным Особым Военным Округом (будущим Западным фронтом) генерал Павлов до войны утверждал, что один „советский танковый корпус способен решить задачу уничтожения одной-двух танковых и четырех-пяти пехотных дивизий“. Начальник Генерального штаба Мерецков на совещании в Кремле 13 января 1941 г. говорил: „Наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской“: „во встречном бою она, безусловно, разобьет немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трех дивизий противника“.

Германия имела существенный перевес над силами приграничных округов – в 1,4 раза. Техническое оснащение Красной Армии уступало немецкой. Немецкие самолеты и танки имели радиосвязь и далеко превосходили основную массу советских самолетов и танков по скорости, вооружению и маневренности. Новые образцы танков и самолетов, созданные в СССР накануне войны, не уступали немецким, но их было мало. В приграничных округах имелось только 1475 новых танков и 1540 боевых самолетов новых типов, причем лишь часть экипажей освоила управление ими. Немецкие войска передвигались в основном на автотранспорте и управлялись по радио, тогда как советские войска часто двигались пешим порядком или на конной тяге. Радиостанций у них было мало, а проводная связь оказалась ненадежной. Большинство бойцов Красной Армии было вооружено винтовками (да и тех порой не хватало), а немецкие солдаты – автоматами, В Красной Армии было мало зенитной и противотанковой артиллерии; бойцам приходилось идти против танков с бутылками с зажигательной смесью, которые за рубежом почему-то называли „коктейль Молотова“.

Огромное значение имел тот факт, что немецкая армия обладала двухлетним опытом современной войны, а Красная Армия такого опыта не имела. Немецкое командование уже провело целый ряд успешных операций в Европе; немецкие штабы получили большую практику руководства войсками и взаимодействия друг с другом; немецкие летчики, танкисты, артиллеристы, специалисты всех родов войск получили хорошую подготовку и были обстреляны в боях. Напротив, руководители Красной Армии участвовали только в Гражданской войне и сравнительно небольших по своим масштабам локальных военных конфликтах в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии.

Еще один комплекс причин, повлиявший на катастрофическую для Красной Армии ситуацию начала войны, заключался в том, что советское военное и особенно политическое руководство допустило серьезнейший просчет в оценке военно-политической обстановки накануне германского вторжения. Так, план обороны СССР исходил из ошибочного предположения Сталина о том, что на случай войны главный удар Германии будет направлен не на минском направлении против Москвы, а на юге, против Украины с целью дальнейшего продвижения к нефтеносному Кавказу. Поэтому основная группировка войск Красной Армии находилась на юго-западном направлении, в то время как оно рассматривалось германским командованием на первых порах как второстепенное. Слабость и несоответствие вооружения и организации войск Красной Армии в условиях современной войны, столь явно обнаружившиеся в ходе советско-финляндского конфликта, привели советское руководство к решению о необходимости их перевооружения и реорганизации.

Но этот процесс затянулся и не был завершен до нападения немецко-фашистских войск. Дело в том, что подобная крупномасштабная реорганизация без учета реальных возможностей обеспечения войск оружием и боевой техникой, а также хорошо подготовленными командными кадрами, оказалась невозможной. Например, в марте 1941 года было принято решение о создании 20 механизированных корпусов, расформированных в 1939 году в результате ошибочного решения тогдашнего руководства наркомата обороны. Для этого требовалось около 32 тысяч танков, из них – 16,6 тысяч новых. Однако промышленность не могла поставить такое количество техники за столь сжатые сроки, в особенности новейших конструкций.

Руководители наркомата обороны, выдвинувшиеся на высокие посты после 1938 года, не всегда могли правильно оценить преимущество представляемых им на рассмотрение новых образцов оружия и принять их на вооружение. Так, считалось, что автоматы не имеют никакого значения для ведения современных боевых действий, в результате чего на вооружении Красной Армии по-прежнему оставалась трехлинейная винтовка (правда, модернизированная) образца 1891 года. Не были оценены вовремя боевые возможности реактивного оружия. Лишь в июне 1941 года, уже после нападения на СССР, было принято решение о запуске в серийное производство знаменитых в дальнейшем „катюш“.

Руководство страны не имело твердого мнения о новейших советских танках КВ и Т-34. Они, правда, уже были в войсках, но их промышленное производство из-за нерешительности руководства наркомата обороны задерживалось. По этой же причине сократилось производство пушечной артиллерии, новых пулеметов, мало производилось противотанковых и зенитных орудий. Не были оценены боевые преимущества 45-ти и 76-миллиметровых артиллерийских орудий. Ни один вопрос, касавшийся вопросов вооружения Красной Армии и снабжения ее боевой техникой, не решался без личного согласия Сталина, а оно очень часто зависело от его настроения, капризов и невысокой компетенции в проблемах оценки качества современного вооружения. Очень много зависело от командно-бюрократических методов руководства экономикой страны, сложившихся на протяжении 30-х годов. Многие серьезные вопросы развития промышленности и сельского хозяйства решались субъективистски, без научного анализа и обоснования. Сталинские репрессии не обошли и руководителей промышленности и сельского хозяйства, ведущих конструкторов новой боевой техники. Авиационная промышленность переживала в предвоенные годы крупную реконструкцию, но она осуществлялась медленно, установленные сроки часто нарушались. Хотя производство самолетов в 1940 году возросло почти на 20%, армия получала в основном лишь устаревшие образцы, новые пока собирались вручную в конструкторских бюро в единичных, экспериментальных образцах. До начала войны правительство так и не приняло мобилизационные планы развертывания промышленности в военное время, всю работу по планированию перестройки экономики на военный лад и саму эту перестройку пришлось осуществлять уже в условиях войны.

Значительные силы и средства, имевшиеся в пограничных округах СССР для отражения фашистской агрессии, не были своевременно приведены в боевую готовность. Лишь незначительная часть дивизий была отмобилизована по штатам военного времени, войска западных пограничных округов были рассредоточены на обширной территории – до 4500 км по фронту и на 400 км в глубину. Достаточно мощная система укрепленных районов, построенная в 30-х годах на старой государственной границе СССР, после территориального расширения страны на запад в 1939-1940 годах оказалась в глубоком тылу войск Красной Армии. Поэтому укрепленные районы были законсервированы, и с них снималось практически все вооружение. В условиях господства тогдашней советской военной доктрины, предусматривавшей в случае возникновения войны вести ее „малой кровью“ и исключительно на территории агрессора, укрепленные районы на новой государственной границе не строились, и большая часть боеспособных войск Красной Армии была придвинута непосредственно к границам. Именно они в первые дни фашистского нападения, несмотря на героическое сопротивление, оказались в окружении и были уничтожены.

Пагубную роль сыграло личное запрещение Сталина приводить войска западных пограничных округов в боевую готовность, несмотря на неоднократные требования наркомата обороны, проинформированного пограничниками о концентрации сил врага, уже готового к броску на восток. Сталин был маниакально уверен, что руководство гитлеровской Германии не решится в ближайшее время нарушить договор о ненападении, хотя сроки такого нападения неоднократно поступали по каналам разведки. Исходя из этих ошибочных предположений, Сталин запретил военному руководству страны предпринимать любые действия, которые Гитлер мог бы использовать в качестве повода для развязывания войны с СССР. Ничем нельзя оправдать трагедию первого периода Великой Отечественной войны, однако, выясняя причины ее, следует видеть главную – это режим личной власти Сталина, слепо поддерживаемый его ближайшим окружением, его репрессивная политика и некомпетентные решения во внешнеполитической и военной областях. На его совести лежат сотни тысяч жизней советских солдат и офицеров, честно отдавших свои жизни на полях пограничных сражений в первые часы и дни кровавой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков.

Заключение

О защите Брестской крепости, как и о многих других подвигах советских воинов в первые дни войны, страна долгое время ничего не знала, хотя, может, именно такие страницы ее истории способны были вселять веру в народ, оказавшийся на пороге смертельной опасности. В войсках, конечно, говорили о приграничных боях на Буге, но сам факт обороны крепости воспринимался, скорее, как легенда. Удивительно, но о подвиге брестского гарнизона стало известно благодаря как раз тому самому донесению штаба 45-й немецкой дивизии. Как боевая единица она просуществовала недолго - в феврале 1942 эту часть разгромили в районе Орла. В руки советских солдат попал и весь архив дивизии. Впервые об обороне Брестской крепости стало известно из штабного немецкого донесения, захваченного в бумагах разгромленной части в феврале 1942 г. в районе Кривцово под Орлом при попытке уничтожить болховскую группировку немецких войск. В конце 1940-х гг. в газетах появились первые статьи об обороне Брестской крепости, основанные исключительно на слухах; в 1951 г. художник П. Кривоногов рисует известную картину «Защитники Брестской крепости». Заслуга восстановления памяти героев крепости во многом принадлежит писателю и историку С. С. Смирнову, а также поддержавшему его инициативу К. М. Симонову. Подвиг героев Брестской крепости был популяризован Смирновым в книге «Брестская крепость» (1957, расширенное издание 1964, Ленинская премия 1965). После этого тема обороны Брестской крепости стала важным символом официальной патриотической пропаганды.

Севастополь, Ленинград, Смоленск, Вязьма, Керчь, Сталинград - вехи истории сопротивления советского народа гитлеровскому вторжению. Первым в этом списке идет Брестская крепость. Она определила весь настрой этой войны - бескомпромиссной, упорной и, в конечном итоге, победносной. И главное, наверное, не в наградах, а орденами и медалями были награждены около 200 защитников Брестской крепости, двое стали Героями Советского Союза - майор Гаврилов и лейтенант Андрей Кижеватов (посмертно), а в том, что именно тогда, в первые дни войны, советские воины доказали всему миру, что мужество и долг перед своей страной, народом, могут противостоять любому нашествию. В этой связи иногда кажется, что Брестская крепость - это подтверждение слов Бисмарка и начало конца гитлеровской Германии.

8 мая 1965 Брестской крепости присвоено звание крепость-герой. С 1971 является мемориальным комплексом. На территории крепости выстроен ряд монументов в память героям, работает музей обороны Брестской крепости.

»Брестская крепость-герой", мемориальный комплекс, созданный в 1969-71 гг. на территории Брестской крепости для увековечения подвига участников обороны Брестской крепости. Генеральный план был утвержден постановлением Совета Министров БССР от 06.11.1969 года.

Мемориал торжественно открыт 25.09.1971 года. Скульптурно архитектурный ансамбль включает уцелевшие здания, законсервированные руины, крепостные валы и произведения современного монументального искусства.

Комплекс расположен в восточной части Цитадели. Каждый композиционный элемент ансамбля несет большую смысловую нагрузку и оказывает сильное эмоциональное воздействие. Главный вход решен как проем в виде пятиконечной звезды в монолитном железобетонном массиве, опирающемся на вал и стены казематов. Сколы звезды, пересекаясь, образуют сложную динамическую форму. Стенки-пропилеи облицованы черным лабрадоритом. С внешней стороны основания укреплена доска с текстом Указа Президиума Верхного Совета СССР от 08.05.1965 года о присвоении Брестской крепости почетного звания «Крепость-герой».

От главного входа торжественная аллея ведет через мост к площади Церемониалов. Слева от моста скульптурная композиция «Жажда» - фигура советского воина, который, опираясь на автомат, тянется с каской к воде. В планировочном и образном решении мемориала важная роль принадлежит площади Церемониалов, где проходят массовые торжества. К ней примыкают здание Музея обороны Брестской крепости и руины Белого дворца. Композиционным центром ансамбля является главный монумент «Мужество» - погрудная скульптура воина (выполнена из бетона, высота 33,5 м), на ее обратной стороне - рельефные композиции, рассказывающие об отдельных эпизодах героической обороны крепости: «Атака», «Партийное собрание», «Последняя граната», «Подвиг артиллеристов», «Пулеметчики». Над обширным пространством доминирует штык-обелиск (цельносварная металлоконструкция, облицованная титаном; высота 100 м, вес 620 т). В 3-ярусном некрополе, композиционно связанном с монументом, захоронены останки 850 человек, на установленных здесь мемориальных плитах - имена 216-ти. Перед руинами бывшего инженерного управления в углублении, облицованном черным лабрадоритом, горит Вечный огонь Славы. Перед ним - отлитые в бронзе слова: «Стояли насмерть, слава героям!». Недалеко от Вечного огня - Мемориальная площадка городов-героев Советского Союза, открытая 09.05.1985 года. Под гранитными плитами с изображением медали «Золотая Звезда» установлены капсулы с землей городов-героев, доставленной сюда их делегациями. На стенах казарм, руинах, кирпичах и каменых глыбах, на специальных подставках установлены мемориальные доски в виде отрывных листков календаря 1941, которые являются своеобразной хроникой героических событий.

На обзорной площадке представлено артиллерийское вооружение середины 19 века и начального периода Великой Отечественной войны. Сохранились руины казарм 333-го стрелкового полка (бывший арсенал), развалины оборонительной казармы, разрушенное здание клуба 84-го стрелкового полка. Вдоль главной аллеи - 2 пороховых погреба, в крепостных валах - казематы, помещение полевого хлебозавода. По дороге к Северным воротам выделяются Восточный форт, развалины санчасти и жилых построек.

Пешеходные дорожки и площадь перед главным входом покрыты красным пластобетоном. Большинство аллей, площадь Церемониалов и частично дорожки выложены железобетонными плитами. Высажены тысячи роз, плакучие ивы, тополя, ели, березы, клены, туи. В вечернее время включается художественно-декоративная подсветка, состоящая из множества прожекторов и светильников красного, белого и зеленого цветов. У главного входа звучат песня А. Александрова «Священная война» и правительств, сообщение о вероломном нападении на нашу Родину войск немецко-фашистской Германии (читает Ю. Левитан), у Вечного огня - мелодия Р. Шумана «Грезы».

Список использованных источников и литературы

1. При подготовке использованы материалы сайта ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ ВОЕННОЙ ИСТОРИИ

2. Аникин В.И. Брестская крепость - крепость-герой. М., 1985.

3. Героическая оборона / Сб. воспоминаний об обороне Брестской крепости в июне - июле 1941 г. Мн., 1966.

4. Смирнов С. С. Брестская крепость. М., 1970.

5. Смирнов С. С. В поисках героев Брестской крепости. М., 1959.

6. Смирнов С. С. Рассказы о неизвестных героях. М., 1985.

7. Брест. Энциклопедический справочник. Мн., 1987.

8. Полонский Л. В осажденном Бресте. Баку, 1962.

9. “ИСТОРИЯ СССР” Дж. Боффе. М., Международные отношения,1990.

Приложение

Карта-схема Брестской крепости и окружающих её фортов. 1912 год.